Мы живём на границе - Страница 36

– Разве у вас в семьях мало детей? – удивился Сергей. Глеб задумался:

– Ну… у нас нет, а в России хорошо если по одному на семью… Самолет летит.

– Пассажирский, – Сергей проводил взглядом огоньки, плывущие в небе. – Летят сейчас там люди и ничего про нас не знают. Не думают даже… Ты на самолетах летал?

– Не-а, – отозвался Глеб. – На вертушках летал не раз, а на самолетах – нет. А ты?

– Не помню… – вздохнул Сергей.

– Здорово, наверное…

– Не знаю, – покачал головой Сергей. – По-моему, неинтересно. Сидишь в кресле и все… Вот раньше, когда самолеты были такие… из фанеры – тогда да. Я читал, что наш ас Казаков, который не в Великую Отечественную, а в Первую мировую… вот он сначала с собой брал гирю на цепочке. Заходил на немца и опускал гирю ему в винт…

– А, это я читал! – засмеялся Глеб. – И еще они сковородки на сиденье подкладывали, от пуль!

– Да, ну вот… Вот тогда все было по-настоящему. Вот ты сидишь, вот самолет, вот воздух. Все от тебя зависит, от твоего умения и от смелости. И вообще, – Сергей вздохнул, – тогда люди, мне кажется, честней были. Сейчас вот хоть на войне: выстрелил, убил, метров за двести. Или вообще с воздуха, как в стрелялке. А тогда – глаза в глаза…

– Не, тогда тоже стреляли… – возразил Глеб, но Сергей сказал:

– Да я про еще раньше… У кого рука сильней и душа крепче, тот и победил. И благородство было, и отвага настоящая…

– Есть такие гады, – поглотал Глеб головой упрямо,- с которыми благородно нельзя.

– Есть, – согласился Сергей.

Они помолчали, глядя, как небо на востоке начинает светлеть – оттуда шло утро. Сергей, чуть покачиваясь на перекладине, спросил:

– А ваша церковь – она в честь кого вообще названа?

– Да в честь Евгения Родионова, – не удивился Глеб. – Это солдат, он в Первую Чеченскую воевал… Про него даже на Балканах слышали, мой… в общем, наши там воевали за сербов и говорят, что те его называют Женя Русский. Его чеченцы в плен взяли и заставляли крест снять. Били, голодом морили, пытали почти месяц. Могли сами сорвать, но хотели, чтобы он снял, чтоб от Господа отрекся. А он – ни в какую… Тогда она ему голову бензопилой… – показал Глеб. – И на видео сняли… Когда про все это узнали, то церковь его канонизировала… А те, кто его казнил – одного гранатой разорвало, второго свои же кончили, третий от гангрены подох… Отец Николай, ну, наш батюшка, на уроке Закона Божьего про него стихи читал, я не знаю, сам сочинил, или как… – Глеб перевел дыхание и прочел на память, без особого выражения, неумело, но с душой…

– Сербский Ангел над нами на знамени
Расправляет златые крыла,
В багровеющем облачном пламени
Разожженная ветром зола.
В небесах над Крестом в багровеющей,
В золотисто-пурпурной дали,
Лик бойца, победившего немощи,
Ради русской Священной Любви.
Мы стоим у Креста над могилою -
Мы стоим у святого Креста,
Женя вымолит Веры и силы нам,
И Любви у Иисуса Христа.
Мы стоим у Креста над Распятием,
Сербский Ангел над нами парит.
Помянем же Евгения, братия,
И Евгений нас благословит.
Выходить на Святое Сражение
За великое дело Любви,
И стоять за Христа до сожжения,
Брат Евгений, нас благослови!
Мы стоим у Креста под распятием,
Сербский Ангел над нами парят,
– Поклонимся Евгению, братия! -
Нам монах Пересвет говорит.
– Поклонимся Евгению, братия,
Память вечную вместе споем…
Сербский Ангел парит над распятием
Рядом с черным Российским Орлом.
Много будет еще испытаний нам,
Много будет ненастий и гроз,
Но Евгений нас смертным страданием
Искупил, как распятый Христос.
Мы стоим у креста над распятием,
Сербский Ангел над нами парит.
– Поклонимся Евгению, братия, -
Нам Батяня Комбат говорит.
Мы положим Евгению, братия,
Наш земной самый низкий поклон,
Поклянемся же здесь, у Распятия,
Не продать православных икон.
Мы стоим у креста русской ратию,
Сербский Ангел над нами парит.
Первый справа в строю под распятием

Родионов Евгений стоит…

Я стихи плохо учу, вечно за них пары хватаю, – Глеб улыбнулся, – а эти сразу запомнились… И ещё про него песня есть… Я её не спою, а тоже прочитаю… это отец любит…

– Эй, гяуры, сняли быстро кресты!
Кто откажется – живыми сожжём!
Или шкуры с вас, рябые скоты,
Соскоблим вот этим самым ножом!
Ну а ты чего застыл, голубок,
Иль мученья для тебя – ерунда?
Может быть, разок пырнуть тебя в бок,
Поглядеть, что там за цвета вода?
– Нет, ребята, не сниму я креста,
Мне дала его духовная мать,
Наказавши мне его никогда
До кончины до моей не снимать.
И запомните: я русский солдат
И к тому же христианин.
Чем от бесов дожидаться наград,
Лучше вовсе не дожить до седин.
– Глянь-ка, гордый среди русских свиней!
Не хватало нам тебя одного.
Раскалите-ка ножи посильней.
Наложите-ка тавро на него!
Мы недавно тут распяли троих,
Что, как ты, не отреклись от Христа.
Не порхали ангелы возле них,
И что пользы было им от креста?
– Сами видите теперь: никому
Нашу веру муками не сломить.
Ведь когда-то и Христу Самому
Довелось до дна ту чашу испить.
Божья воля не всегда нам ясна,
Но и милость Его к нам – на века.
А дорога в рай от крови красна,
Оттого красны в рассвет облака.
– Что ж, гяур, тогда готовься к концу,
В свой же День рожденья умрёшь.